«Танк просто раздавил его и все»
Десятки белгородцев гибнут в авариях с военной техникой. Их родственники пытаются добиться справедливости, но, кажется, это почти невозможно
Валерия Безрукова
Куртка фельдшера Ольги Любимовой, погибшей в ДТП в феврале 2025 года, до сих пор висит на крючке в прихожей. Муж Дмитрий пока ее не трогает.
— Все осталось, как было при ней. Я только Олину обувь сложил, — поясняет Дмитрий.
На полке в гостиной он расположил многочисленные благодарности, выданные Ольге, положил псалтырь, зажег свечку и поставил несколько игрушечных машинок скорой помощи. В супружеской спальне повесил на стену грамоты, на макияжном столике разместил Олины фотографии. Этот столик был последней мечтой Ольги. Она его купила, но собрать муж смог только после смерти.
— Решил, что у нее должен быть свой уголок в доме. Все равно за этим столиком больше никто не будет краситься, — объясняет Дмитрий.
38-летняя Ольга погибла в одной из самых резонансных аварий с участием военных: 7 февраля 2025 года внедорожник BMW X7 под управлением морского пехотинца Рамазана Гаджимурадова на скорости более 150 километров в час протаранил карету скорой помощи в центре Белгорода.
Всего с начала войны в Белгородской области произошло не менее 17 аварий с участием военных, в которых погибли минимум 32 человека. В части случаев военные бросали на дорогах боевые машины без светоотражающих знаков, в других — грубо нарушали ПДД, в-третьих — были, вероятно, пьяны. «Региональный Аспект» рассказывает истории людей, которые пострадали или погибли в авариях с военной техникой.
Издание пыталось поговорить с десятью родственниками белгородцев, погибших в ДТП с участием военных. Общаться согласились лишь трое. Люди боятся публично комментировать аварии из-за возможного преследования по статье о «дискредитации» ВС РФ, а также из страха отказа в возмещении морального и физического вреда.
«А я — без подарка»
Дмитрий и Ольга Любимовы переехали в Белгород в 2009 году. До этого жили в Архангельске. По словам близких женщины, она была активным и жизнерадостным человеком и всю жизнь «положила на работу». Дмитрий с гордостью показывает грамоты и награды, которые когда-то получила его жена.
— Эта — от [губернатора области] Гладкова, «за инициативные и решительные действия, способствующие успешному выполнению мероприятий по ликвидации ЧС 30 декабря [2023 года, когда произошел обстрел Белгорода]. Это — благодарность от министра здравоохранения Иконникова, а это — награда «Лучший фельдшер скорой медицинской помощи подстанции», — зачитывает Дмитрий. Помолчав, тихо добавляет: — Ровно сегодня два месяца как ее убили.
7 февраля Ольга возвращались с вызова вместе с коллегой Мариной Паровышник. Когда в них врезалась BMW, она погибла мгновенно. Паровышник поначалу была в сознании и скончалась уже в реанимации. От удара скорую отбросило в столб, затем — в стену дома. Обе женщины вылетели из автомобиля. Старшая сестра Ольги Анна до сих не может понять, как это случилось: «Вроде машина в столб врезалась, а девочки лежали метрах в десяти от нее».
То, что Ольга умерла сразу — единственное, что успокаивает родных.
— У нее был перелом основания черепа. Она, может, даже не заметила, что произошло. Для нее все было как во сне, она просто ничего не поняла, — говорит Анна.
О гибели младшей сестры она узнала от отца. Он позвонил рано утром, часов в восемь. Анна сразу поняла, что это «не просто так»: решила, что-то случилось с мамой. А папа сказал, что погибла Оля.
— Я сначала подумала, это какая-то дурацкая шутка или идиотский розыгрыш. Ожидала, что может кто угодно погибнуть — мама, папа, но не самый младший человек в семье. Начала кричать, прибежали дети — что происходит? — а я кричу, кричу, как в фильмах… Это был просто какой-то ад, — вспоминает Анна.
Водитель скорой Андрей выжил, но серьезно пострадал: по словам близких Ольги, передвигается на костылях. Говорят, после известия о гибели фельдшеров, у мужчины случился нервный срыв.
Дмитрий в день аварии был на вахте в Архангельской области. О смерти жены узнал от начальника, с которым связалась Анна. Сразу вылетел в Белгород и очень просил «не хоронить без него». Сейчас мужчина ходит к психологу, который помогает справиться с утратой. Признается, что после гибели супруги потерял смысл жизни:
— У нас с женой были планы. Я примерно знал, что буду делать весной, летом, куда мы поедем. Теперь всего этого нет. Живу одним днем. День прошел и все. Единственное, конечно, у меня остался ребенок. Только [наша с Ольгой дочь] Полина и больше никого.
Полина после гибели матери тоже решила стать фельдшером на скорой. Сейчас она учится в медицинском колледже. Каждое утро по пути на учебу ей приходится идти мимо места аварии.
Фельдшер Ольга Любимова. На первом фото — с дочерью. Фото из личного архива
Судя по данным онлайн-сервисов, за последние два года на автомобиль, который врезался в карету скорой, выписано более девяти десятков штрафов, абсолютное большинство — за превышение скорости. Также близкие Ольги уверены, что все трое в BMW — и водитель, и два пассажира — были пьяны, хотя официальных подтверждений этому нет.
Родственники вероятного виновника ДТП звонили Анне, хотели «принести извинения и оплатить похороны Ольги», она отказалась и до сих пор не готова общаться с ними.
— Извинения — это когда неумышленно что-то произошло, но когда пьяные люди сели за руль, разогнались до бешеной скорости и влупились в скорую помощь… И это «мы готовы взять расходы» для меня звучит как: «Знаете, мы убили вашу сестру, давайте похороним ее за свой счет». Мы должны испытывать какое-то чувство благодарности что ли? — возмущенно говорит Анна.
Она чувствует вину, потому что долго не виделась с сестрой — из-за войны Анна боялась приезжать в обстреливаемый Белгород. Ольгу вспоминает как «бесстрашного человека» и надежного друга, к которому всегда можно обратиться за помощью:
— Она всем заранее придумывала подарки. У нее даже есть такая запись забавная… — рассказывает Анна и достает из кухонного шкафчика небольшой блокнот. В нем аккуратным Ольгиным почерком расписаны подарки к Новому году для всех друзей и близких. Только про себя она написала: «А я без подарка» — и грустный смайлик.
Живете в региональном городе или посёлке? Присоединятесь к КПД — кругу помощников добровольцев медиа «Говорит НеМосква». Помогите журналистам создавать новую НеМоскву. Вместе сможем больше.
Нарушения ПДД и невидимость в темноте
Большинство ДТП, о которых известно «Региональному Аспекту», произошли из-за того, что военные, управляя техникой, нарушали правила дорожного движения.
Так, в апреле 2024 года в аварии с военным грузовиком погибли двое белгородцев — Денис Толмачев и Александр Комаров. Они ехали на груженном гудроном КамАЗе, когда военнослужащие, нарушив ПДД, выехали из-за поворота. После лобового столкновения Дениса и Александра зажало в кабине, они сгорели заживо. У каждого из погибших остались по трое детей. Военные во время разбирательств признали, что «пытались проскочить», нарушив правила.
В августе 2024 года в ДТП с военным грузовиком погибли мать и дочь. Старшая дочь погибшей Анастасия Семенченко утверждала, что армейский автомобиль «несся с огромной скоростью» и столкнулся сначала с одной машиной на встречной полосе, а затем врезался в другую, где ехали ее мать и сестра.
«Представьте себе скорость, на которой он двигался, если от нашей машины осталась груда металла, а у него вырвало мост [деталь, которая связывает два колеса]. На похоронах я не видела лица мамы, у нее были сильные повреждения», — рассказывала Семенченко.
Еще одна частая причина ДТП с военными — отсутствие светоотражающих знаков на автомобилях. Первая публично известная и самая большая на сегодня по числу жертв авария с военной техникой произошла именно по этой причине. В октябре 2022 года в Шебекинском округе водитель «Газели» вез домой рабочих местной пилорамы и врезался в военный бензовоз, стоявший в темноте на обочине. Погибли десять человек. Виновным признали водителя «Газели», который скончался вместе с работниками.
В марте 2025 года белгородец Илья Ярославцев потерял в аварии с участием военных маму и двоюродную сестру. Поздним вечером он ехал по трассе, родные были рядом. Мужчина столкнулся с военным тралом — на грузовике не было светоотражающих знаков. Незадолго до аварии автомобиль собирался повернуть на стоянку и перегородил дорогу.
«Он зеленый, и в темноте его не видно. Я дернул руль вправо, попытался уйти от удара, но не получилось», — рассказывал Илья. Его сестра скончалась на месте, маму доставили в больницу в тяжелом состоянии, через пять дней она тоже умерла.
Годом ранее, в марте 2024-го BMW X5 врезался в танк Т-72, стоявший в темноте на обочине без светоотражающих знаков. В машине находились два человека, оба скончались на месте. Позже также выяснилось, что водитель BMW, 24-летний инспектор ДПС Владимир Авдеев, был сильно пьян. Однако нередко в состоянии опьянения находятся военные, которые становятся виновниками аварий.
«Был неадекватный, смеялся в лицо»
История Ольги Любимовой — не единственная, когда близкие погибших подозревают или утверждают, что военные в момент ДТП были пьяны или вели себя неадекватно. Одна из подобных аварий произошла в июне 2024 года. В ней погиб белгородец Андрей Алексеев. Танк выехал с поля и протаранил его автомобиль, Андрей скончался на месте. Свидетели утверждали, что военные были пьяны и пытались скрыться. Полицейским удалось остановить их только в трех километрах от места аварии.
Также в июне 2024-го «МСТА-С» переехала машину фельдшера Максима Баркалова из села Солохи. Он возвращался домой, когда самоходная гаубица вылетела наперерез из лесопосадки. Максим сразу потерял сознание и помнит только вспышку справа, еще подумал, что его атаковал дрон. О дальнейшем знает со слов очевидцев.
Полтора часа фельдшер провел зажатым в покореженной машине, пока его не вытащили односельчане. Поначалу их не подпускали военные — виновники происшествия. Со слов очевидцев, они были пьяны. Когда один из местных начал снимать происходящее на телефон, солдаты отступились, и люди смогли извлечь Максима из автомобиля, а затем доставить в больницу. Солдаты между тем с места ДТП скрылись. По утверждению местных, «виляя по всей дороге». Как объяснял сам Баркалов, это было видно и по следам гусеничной техники.
Покореженный автомобиль Баркалова и сам Максим после аварии. Источник фото: «Пепел»
Еще одна авария произошла в июле 2024 года. Белгородка Наталья Коваленко вспоминает тот день как страшный сон. Ей тогда позвонила падчерица отца, сказала, что он попал в аварию, и она едет к нему. В следующем звонке родственница сообщила, что Константин Лопаткин погиб.
Константин был агрономомом. В тот день рано утром он повез овощи на рынок. На обратном пути заехал в гости к падчерице, от нее — домой, по главной улице села Березовка. Именно там, наперерез ему, со второстепенной проезжей части, несмотря на знак «Уступи дорогу», выехал танк.
— Вылетел, просто раздавил его и все. Наверное, думал: «Я на танке!», — говорит Наталья.
Собеседница пересказывает слова падчерицы Константина, которая первая из его близких смогла приехать на место ДТП: мол, водитель «был какой-то неадекватный, ухмылялся и смеялся в лицо».
Судмедэкспертиза (есть в распоряжении редакции — прим.ред.) назвала причиной смерти мужчины не ДТП, а «разрыв сердца». Наталья не может с этим согласиться. Говорит, даже на фотографиях видно, что у отца был деформирован череп.
Константина Лопаткина похоронили на следующий день после аварии, 25 июля. С этого момента Наталья пытается добиться наказания для виновных. Однако она живет в Казахстане, куда перебралась давно, еще до войны, приехать в Россию не может по финансовым причинам, а повлиять на процесс из другой страны — сложно. Женщина говорит, что как будто «застряла между двух миров».
— Я звонила в Минобороны с просьбой проконсультировать меня, что делать и как быть. Мне ответили, что они не имеют права консультировать жителей республики Казахстан. А когда я обратилась в наше консульство, мне сказали, что они не имеют права вмешиваться в юридическое поле другой страны, — объясняет дочь погибшего.
По словам Натальи, за восемь месяцев с момента аварии военный, который управлял танком, ни разу не пытался связаться ни с ней, ни с падчерицей, чтобы принести соболезнования или извиниться.
Читайте также: Мы как тигры. На войне с Украиной гибнут представители народов, которые и без того находятся на грани исчезновения
Ответственности не понесли
Рамзана Гаджимурадова, вероятного виновника ДТП, в котором погибла фельдшер Ольга Любимова, отправили лечиться в Москву, в главный военный клинический госпиталь ветеранов боевых действий им. Бурденко. Это беспокоит Дмитрия Любимова. Говорит, если бы он лежал здесь, «за ним был бы контроль побольше».
По заключению врачей, пока Гаджимурадов якобы «не подлежит следственным мероприятиям по состоянию здоровья». Поэтому следствие стоит на месте, и, кроме изначального заявления о факте ДТП, в публичном пространстве нет ни одного официального комментария.
Мурад Мусаев, который также находился в BMW в момент аварии со скорой, выписался из больницы и снова отправился на войну. Родственники полагают, что когда о трагедии все забудут, Гаджимурадов сможет избежать ответственности таким же образом.
— Были даже такие комментарии [в соцсетях], мол, отпустите его на СВО, он там искупит вину. И вообще — он, может, спас людей больше, чем они [фельдшеры скорой]. А моя сестра за 15 лет, не будучи ни в одном отпуске, сколько людей спасла? — задает риторический вопрос Анна.
Виновника аварии, в которой погиб фермер Константин Лопаткин, судят в Курском гарнизонном военном суде. На заседания ходит его падчерица, которую признали потерпевшей. По словам Натальи, обвиняемый и его защитник оказывают на 21-летнюю девушку давление.
— Первое время она мне жаловалась, что адвокат со стороны танкиста прямо наседает на нее, угрожает. Потом они начали давить на жалость. На то, что он [виновник] такой бедный, несчастный, что у него остались мама и сестра дома, а он им отправляет деньги, — рассказывает Наталья.
Изначально военному грозило три года лишения свободы, сейчас возможный срок сократили до полутора лет.
— Никакой справедливости мы не добьемся. Несправедливо уже то, что за убийство человека дают полтора года. Я понимаю, что мы папу не вернем, но хочу, чтобы все было по закону. Танк переехал не только машину отца, но и надежду на встречу, мечту о жизни, — говорит женщина.
Агроном Константин Лопаткин и его «Нива» сразу после аварии. Источник фото: личный архив, «Пепел» (фото предоставлено очевидцами)
Также семья пытается добиться компенсации от Министерства обороны за уничтоженный автомобиль и моральный вред. Наталья считает, что водитель должен понести ответственность за свою безалаберность, а остальное обязан взять на себя его «работодатель».
Фельдшер Максим Баркалов провел в больнице несколько месяцев и выписался инвалидом. Сейчас он ходит на костылях, пока не может работать, живет за счет выплат по больничному листу и был вынужден отдать сына, которого воспитывал один, бабушке с дедушкой. Пытаясь привлечь виновников аварии к ответственности, он обращался в различные инстанции, также писал губернатору Вячеславу Гладкову. Как говорит, три месяца его «кормили завтраками», а потом в ГИБДД признались, что уже через две недели после ДТП военная автомобильная инспекция (ВАИ) изъяла все документы по делу, и «куда они ушли, никто не знает».
Максим обращался в ВАИ, требовал проверить действия военных, в ноябре получил ответ, где, как утверждает, ему сообщили, что «не уполномочены решать его проблемы». При этом ведомство процитировало закрытую сводку ГИБДД, по которой в аварии виноват сам Баркалов: якобы ехал по дороге ночью без света, гаубица передвигалась по встречной полосе, и мужчина сам в нее врезался.
Баркалов с самого начала войны помогал российским военным — возил гуманитарную помощь, проводил мастер-классы по тактической медицине, а когда его село обстреляли в первый раз, записался в тероборону. После аварии ждал, что солдаты извинятся перед ним: как выяснилось позже, он даже был с ними знаком, передавал им «гуманитарку».
«Думал, ребята тоже в тяжелых условиях находятся, у всех жизнь поменялась. Ждал до последнего, что приедут, извинятся, руки пожмем и будем дальше с этим жить. Но в итоге никто не приехал. Это называется: “Сдох Максим, да и хуй с ним”», — заключает Баркалов.
Практически во всех ДТП, о которых мы рассказали, военные к настоящему моменту не понесли уголовной ответственности. По ряду дел еще идут судебные разбирательства.
Пока все известные случаи наказаний — административные штрафы за нарушение ПДД. В частности, штрафом закончилась история белгородца Константина Коппе. Военный КамАЗ, нарушив правила, протаранил его «Москвич».
«Он [водитель КамАЗа] даже не думал останавливаться. Тормозил уже мной (это было видно по тормозному пути). К счастью, в машине был только я. <…> Сам относительно цел, отделался совсем нелегким испугом и легкими телесными [ранениям]», — рассказал пострадавший в своем блоге.
Водителя КамАЗа оштрафовали на две с половиной тысячи рублей.
Страховая компания согласовала максимальную сумму ремонта автомобиля в 63% его стоимости. Мужчина добивается независимой экспертизы, потому что, как утверждает, его автомобиль «уничтожен» полностью.
В своем блоге Коппе писал, что спустя два месяца на том же перекрестке «представители этой же организации забрали жизнь двоих человек». «Ну тут, наверно, суд накажет целыми пятью тысячами рублей», — заключал мужчина.
5 августа 2024 года после нескольких резонансных смертельных ДТП с участием военных губернатор Белгородской области сообщил, что в регионе создадут правительственную комиссию по таким ДТП. «Еженедельно анализируйте ситуацию, максимально быстро реагируйте на недоработки, жестче ставьте задачи и следите за их исполнением», — поручил тогда Гладков.
С тех пор о работе комиссии не было ни одного публичного сообщения.
