Время на прочтение: 23 минут(ы)

«Хотят как папуасов за стекляшки купить»

Алтайцы отстаивают право не быть гостями на своей земле — среди турбаз, губернаторов-варягов и навязанных реформ. Последней каплей стало лишение сел самостоятельности

К шести вечера маленький кабинет в мебельной компании алтайского бизнесмена Сергея Кухтуекова наполняется людьми. Разномастные стулья — образцы того, что делает фирма — занимают фермеры, пенсионеры, мамы в декрете, студенты. Всего 33 человека. Некоторые в национальной одежде, мужчины — с косичками «кежеге», подчеркивающими их связь с «духовным миром». У кого-то в руках блокноты и папки с заготовленными предложениями. 

Все пришедшие участвовали в митинге 21 июня. Тогда на улицы Горно-Алтайска на согласованную акцию вышли, по подсчетам участников, четыре тысячи человек. По нынешним временам да еще и для маленькой, небогатой и обычно тихой республики — огромная цифра. 25 июня люди из числа участников митинга собрались вновь — решать, как дальше «организовать работу противников курса действующей власти». 

Поводом для протеста стала муниципальная реформа, из-за которой села теряют право самостоятельно решать, как жить. Но причина не только в этом. У жителей Республики — целый ворох накопившихся претензий: назначенный Путиным губернатор-варяг, разговоры о слиянии с Алтайским краем и агрессивное развитие туристической отрасли, которое приносит не только деньги, но и ощущение, что Алтай всё меньше принадлежит тем, кто здесь родился. 

Журналисты «Регионального аспекта» побывали в Республике и рассказывают, как люди готовятся к борьбе, несмотря на страх, а власти делают вид, что несогласных не существует.

Что не так с муниципальной реформой и почему она вызвала такой резонанс на Алтае

С исчезновением сельских администраций и депутатов связь между местными и властью станет очень слабой. Сейчас житель села может обратиться в сельскую администрацию, чтобы обсудить, например, проблему с крышей школы или разбитой дорогой. Теперь такие вопросы придется решать в районном (или окружном) центре, который может находиться за сотни километров. 

Такое отдаление власти, по мнению алтайцев, позволит принимать решения о застройке и использовании земель без ведома жителей: мониторить планы инвесторов и застройщиков, а также влиять на них и выражать свое несогласие станет сложнее.

Протесты алтайцев — полиэтничны. В митингах участвовали не только представители коренных народов, но и русские, а представители других народностей, которые проживают на Алтае. Они чувствуют реальную угрозу для земель и привычного уклада, подкрепленную конкретными примерами, вроде строительства «Сбером» курорта «Манжерок», из-за которого, как утверждают экоактивисты, уже исчезла белая кувшинка, а водяной орех чилим — под угрозой. Реализовывать подобные проекты без низового уровня управления (сельсоветов и администраций) инвесторам, бизнесменам и властям станет проще.

Достижение на фоне страха

Сергею Кухтуекову 53 года. Он местный бизнесмен и бывший депутат Госсобрания. После проигрыша на выборах осенью 2024 года, с головой ушел в свое дело: его мебельная компания — одна из крупнейших в Республике, работает с 2016 года. 

Первый раз мы беседовали еще до собрания оргкомитета. Ради этой встречи Кухтуеков отложил все дела и два часа на лавочке в Центральном парке Горно-Алтайска рассказывал про расстановку политических сил в Республике. 

— Знаете, как появление Турчака у нас было воспринято? Ну вот варяг, которого отправили к нам в ссылку. Что хорошего от этого для нас? Ну, может быть, добьется увеличения федерального финансирования — уже нормально, — рассуждает Кухтуеков. 

Он говорит сдержанно, тщательно подбирая формулировки. Возможно, потому, что еще надеется оспорить результаты выборов, в которых не смог поучаствовать: ему, тогда еще действующему независимому депутату, не хватило одного голоса для выдвижения. Сейчас Сергей судится с избиркомом, уже дошел до Верховного суда. 

Говорит: то, что управлять регионом прислали варяга, местные сочли «унижением» («Республике уже 30 лет, а над нами, как над маленькими детьми, ставят воспитателей с ресурсами, которые учат нас уму-разуму!»). Но то, как выборы прошли в целом, выглядело уже просто издевательством. А еще, по формулировке Кухтуекова — заложило «мину замедленного действия под политическую стабильность». 

Во-первых, сильных претендентов, которые могли бы составить конкуренцию Турчаку, к участию просто не допустили, выставив против него двух откровенно слабых и малоизвестных для Алтая политиков. Во-вторых, 37 мест в Госсобрании из 41-го получила «Единая Россия» — и не по партийным спискам, а в основном по одномандатным округам. Одной из причин этого Кухтуеков называет неожиданную «перемену политической ориентации» тех, кто еще недавно был его союзником: бывшие независимые кандидаты вдруг стали единороссами, парламент вышел абсолютно лояльным новому главе региона. 

В митинге 21 июня Сергей участвовал. В полицейских сводках тогда написали, что на акцию пришла только тысяча человек, Кухтуеков не соглашается: не меньше четырех. Это, по его мнению, огромное достижение — особенно на фоне страха, «парализующего общественное сознание»:

— Я часто участвую [в митингах], ну 100 человек приходит, ну 150. Грубо говоря, на одного вышедшего — тысяч сочувствующих, которые не вышли из-за страха и давления. А здесь пришло до четырех тысяч точно, значит, недовольных [реформами в Республике] еще больше.

^{На митинге 21 июня. Те, кто не смог на него приехать, сфотографировались с протестными плакатами у себя в селах. Фото из телеграм-канала «Новости Горного»}

Люди, как говорит Сергей, приезжали даже из Кош-Агачского района. А это — пятьсот километров через горные перевалы, только ради того, чтобы два часа постоять на площади. 

Кухтуеков освещал митинг в своем телеграм-канале, помогал с организацией, привез аппаратуру. Позже настаивал на подписании резолюции и создании оргкомитета, который должен решить, как действовать дальше — чтобы протест «не растворился».

— Я знаю, как власти этому [дальнейшим протестам] противодействует. Сейчас они попытаются затихариться. Как бы: повода для протеста нет — он может сойти на нет. Плюс летний период, сельское хозяйство, туризм… Надеюсь, оргкомитет сможет ситуацию переломить, — вздыхает экс-депутат. 

После разговора он уезжает готовить вечернюю встречу, еще не зная, что роль ведущего придется взять на себя. Василий Кудирмеков, один из лидеров протеста и организатор митинга 21 июня, присоединиться не сможет. 

Чтобы не было мучительно больно

Кудирмекову 69 лет, он коренной алтаец, живет в Шебалинском районе. Тоже бывший депутат, теперь — руководит общественной организацией «Курултай алтайского народа», которая защищает права коренного населения, и занимается хозяйством в поселке, где почти нет связи. Мы договаривались встретиться 25 июня на заседании оргкомитета, но в тот день Василий «застрял в горах», поэтому — говорили уже после, по телефону.  

— Это должно было случиться, — комментирует он протесты. — Люди давно высказывали в резкой форме свое возмущение [политикой губернатора]. 

Сам Василий тоже это делает — и не только в отношении Турчака. Двумя предыдущими губернаторами общественник также был недоволен. В 2017 году организовывал митинги против Александра Бердникова, пусть и местного, но назначенного сверху. Поводом послужила запись разговора главы с блогером, слитая в сеть: в ней губернатор оскорбил алтайцев, сравнив их со стадом в стойле. 

В 2020 году Кудирмекова исключили из КПРФ: как писало местное издание, это произошло после его призыва «возобновить процедуру недоверия» к тогдашнему губернатору Олегу Хорохордину, варягу и назначенцу, которого критиковали за пассивность, невыполненные обещания и неспособность улаживать конфликты.

22 апреля 2025 года Кудирмеков и еще восемь десятков человек вышли на митинг в гайд-парк Горно-Алтайска. Причиной послужили изменения в Конституцию Республики, инициированные Турчаком: он предложил убрать из документа слова о «неотчуждаемости» и «целостности» алтайских территорий. Для коренных жителей, объясняет Василий, это риск утратить самое важное — землю. 

После акции Кудирмеков послал резолюцию в администрацию президента, в ней требовал вернуть прежнюю редакцию Конституции и отправить Турчака в отставку. Бумагу спустили в республиканское правительство, а 7 мая — после того, как главный документ региона уже переписали — пришел ответ. Активисту сообщили, что действия властей законны, а он — «дестабилизирует общественно-политическую обстановку». 

Больше всего в документе Василия поразила подробная характеристика на него самого: активисту припомнили негативные комментарии местным СМИ, «критичность» по отношению к РПЦ и штраф за «дискредитацию армии» из-за поста, где Кудирмеков писал о мобилизации коренного населения Алтая. Общественник назвал ответ «дикостью» и «профессиональной непригодностью» администрации. Теперь он убежден: местные власти «мониторят, а по грубому — как бы подслушивают всех». 

Читайте также: Мы как тигры. На войне с Украиной гибнут представители народов, которые и без того находятся на грани исчезновения

Наш собеседник уверен: в администрации знали о том, что готовятся протесты, но значения этому не придали.

— Засидевшиеся главы Республики, члены правительства и депутаты, которые переходят из созыва в созыв, будут продолжать давить свое население, пользуясь тем, что оно такое безропотное. Им все сходит с рук, вот они и насоветовали Турчаку: «Не обращай внимания, все хорошо будет».

^{Алтайцы ждут решения депутатов у здания Госсобрания. Источники фото: телеграм-каналы «Горно-алтайская сорока» и «Аруна Арна. Народный лидер Алтая»}

Турчак протест и правда проигнорировал: в своем телеграм-канале не написал ни слова. 

— У нас многие говорили [до появления Турчака], что нам [Республике Алтай] нужен сильный лидер. Сильный лидер — это в том числе и вот это, я так думаю: железная рука, лидер, которого не прогнешь митингом, — размышляет общественница Ольга (имя изменено по ее просьбе).

Спустя несколько дней депутаты проголосовали за переход на одноуровневую модель самоуправления. Алтайцы, дежурившие в тот день у здания Госсобрания, встретили их криками «Как вы будете жить теперь?». В городском паблике писали: «Земляки спросят, Алтай запомнит».

26 депутатов поддержали реформу, восемь проголосовали против, трое воздержались, двое не голосовали. Некоторые заявили, что не получали никаких наказов от избирателей и про народное недовольство ничего не слышали. Собеседники «РегАспекта» считают это лицемерием: они уверены, что протесты «охватили весь Алтай». 

Поименные списки, кто как голосовал, должны вот-вот опубликовать. Это, по мнению Ольги, может стать импульсом для нового митинга. По ее наблюдениям, в чатах люди подсчитывают голоса депутатов и гадают: некоторые парламентарии могли публично высказаться против реформы, чтобы сохранить поддержку избирателей, а на деле — проголосовать за.

«Горячие головы» и без этого готовы снова выходить на протест, считает Кудирмеков. Сам он уверен, что торопиться с новым митингом не стоит, лучше заняться его тщательной подготовкой.

Давления активист не боится.

— Как там классики говорили? [Мы все это делаем], чтобы не было мучительно больно за бесстыдную, за бесцельно прожитую жизнь, чтобы своим детям, внукам и землякам смотреть честно в глаза. Каждый нормальный человек должен занимать гражданскую активную позицию. Но, конечно, особой душевной радости нет. Всякий раз приходится балансировать, — делится Василий, вероятно, имея в виду риск преследования, с которым вынужден считаться сегодня любой активист.

После митинга в провластных изданиях вышли заметки о Кудирмекове. В одной из них его называли неудачливым политиком из-за того, что он проигрывал выборы, снова указывали на штраф за дискредитацию ВС РФ и упрекали в том, что он «проявлял себя как сторонник Навального». Четырехтысячный протест в публикации охарактеризовали как «возникшее почти на пустом месте народное недовольство».

Читайте также: «Отстаньте или мы будем митинги организовывать». Проигранная борьба за местное самоуправление на примере деревенской учительницы-депутата

Тихий колониализм

Но место — точно не пустое. 

Еще в «нулевых» региону обещали железную дорогу. Так и не построили. Теперь каждое лето в крошечное здание аэропорта Горно-Алтайска — единственного города Республики, где живут 64 тысяч человек — пытаются втиснуться тысячи отдыхающих. После начала войны в Украине, санкций, закрытия границ и перераспределения турпотоков, число туристов значительно выросло: в 2021 году в Республику приехали 1,9 миллиона туристов, а за 2024 год регион с его единственной взлетно-посадочной полосой принял уже 2,7 миллиона приезжих, в 2025-м власти рассчитывают принять еще больше.

На маленький, изолированный, раскиданный по горным селам регион обрушилось всё: строительство, инвестиционные проекты, туристы, ажиотаж. По замыслу российского правительства, Алтай станет «русской Швейцарией» или вторым «Куршевелем», а то и третьей столицей. 

Андрей Турчак пообещал «перезагрузку сферы туризма» — подготовку кадров и развитие придорожных заведений. А Герман Греф, председатель правления «Сбера» (с 2024 года — единоличного владельца аэропорта Горно-Алтайска), заявил о намерении увеличить пропускную способность воздушных ворот со 150 тысяч до 1,5 миллионов пассажиров в год — и принялся отчитывать таксистов за неподобающий внешний вид. Видео, где он ругает водителей, словно помещик своих крепостных, опубликовали многие СМИ. В ответ на явный жест неуважения чужака-олигарха, застраивающего алтайские земли отелями, где стоимость ночи приближается к размеру зарплаты среднестатистического алтайца, жители региона стали демонстративно резать карты «Сбербанка». 

— Нас как папуасов за стекляшки хотят купить, — говорит о туристическом буме одна из участниц митинга Марина из Онгудайского района. 

Она очень опасается огласки, ищет в сквере, где мы встречаемся, более-менее безлюдное место, просит изменить в публикации имя и возраст, не говорит, где работает. Утверждает, что ей известно о давлении на бизнесменов и даже обысках, связанных с участием в протестах, но подробно рассказывать о них отказывается из страха выдать себя. 

Из нашей беседы складывается впечатление, что активистка имеет отношение к органам власти. Возможно, этим объясняется ее боязнь. 27 июня с поста детского омбудсмена сняли Надежду Манзырову — как утверждает Марина, после того, как на митинге заметили ее мужа, бывшего советника главы республики Александра Манзырова. Новым омбудсменом стала Эмма Рябченко. В комментариях под заметкой местного издания написали: «Теперь понятно, почему Рябченко Владислав — депутат Курултая (супруг нового омбудсмена) так бился за законопроект Турчака об одноуровневой системе местного самоуправления». 

Марина в курсе, как к протесту относятся люди из «противоположного лагеря» — там его считают акцией «глубоко невежественных людей и сектантов». Последнее собеседница объясняет участием в протестном движении Аруны Арны — популярной на Алтае активистки, противницы коммерциализации алтайских земель и сторонницы Светланы Лады-Русь, неоднозначной лидерки религиозного культа.

— Простите мне мою эмоциональность, просто сложно говорить о происходящем в Республике. Я знаю много, кто плачет, — Марина надевает солнцезащитные очки и продолжает дрожащим голосом. — Мне на самом деле все стало понятно сразу после митинга, когда на него никто из власти не пришел. Я увидела эту пустоту в информационном пространстве — местные СМИ никак не осветили, официальные лица ничего не высказали, МВД выпустило скудный пресс-релиз про тысячу участников. Я поняла, что этот протест ничего не поменяет.

Дома Марину за «пораженческие настроения» ругают — на митинг также выходила ее мама. 

Вероятные последствия муниципальной реформы она объясняет на примере алтайского села Сугаш, куда в 2022 году пытались зайти золотодобытчики. Жители совместно с сельсоветом отстояли реку, на которую уже нацелились старатели. Марина подчеркивает: у золотодобытчиков была лицензия на разработку, но ее удалось не допустить, потому что местные среагировали быстро: пока люди загораживали проезд старателям, районная депутатка, живущая в этом же селе, рванула к прокурору с наказом сельчан. 

— У них был сельский совет, через который люди могли выражать свое мнение легитимно, предусмотренными законом способами. Они сделали это [отстояли реку от разработки] в одиночку, остальные жители района им не особо пришли на помощь. Давайте теперь представим: двухуровневую систему ликвидировали. Если бы золотодобытчики заходили сейчас, что бы было? А они, может, и зайдут опять — у них лицензия на несколько лет, — печально констатирует Марина. 

Она убеждена: пришлые — и власти, и бизнесмены — все измеряют «столичными лекалами», совершенно не понимают менталитета местных и то, насколько они близки к своим корням и земле: 

— [Они думают:] если дашь бабки, люди скажут: «Окей, заходите с туризмом». Не дашь бабки, они будут бегать и говорить, что «не нужен нам ваш туризм».

Сейчас Марина очень переживает из-за стройки жилых комплексов возле аэропорта в Майминском районе. Проект называют «курортным городом» с видом на озеро и горы. Предполагается, что там смогут поселиться до 200 тысяч человек — столько же, сколько сейчас проживает во всей Республике. Марина называет это «тихим колониализмом». Она уверена: недвижимость в этих домах купят люди из других регионов, которым будет безразличен статус Алтая и положение коренных народов:

— И тогда мы что имеем? 200 тысяч населения республики. Части из них, ну, уже все равно, что происходит с Алтаем. И добавится еще 200 тысяч. Если проведут референдум об объединении Алтая с Алтайским краем, то есть большой риск, что за счет этих «плюс 200 тысяч» будет получен положительный ответ.

Пробуждение страхов прошлого

Старый страх возможного слияния Республики Алтай с Алтайским краем Турчак воскресил своими реформами, в первую очередь — стиранием формулировки о «неотчуждаемости» земель из Конституции. От объединения двух небогатых регионов местные не ждут ничего хорошего, а главное — боятся за положение коренных народов. 

Уже после принятия поправок губернатор заверил, что никакого объединения не будет, изменения в Конституции объяснил необходимостью привести ее «в соответствие с федеральным законодательством», а всех, кто говорит о слиянии регионов, назвал «политическими мошенниками». 

На этом фоне почти незаметно прошло разделение постов главы Алтая и председателя правительства. Теперь в республике двухуровневая система: сам Турчак остался в прежней должности, а правительство возглавил Александр Прокопьев. 

«Это необходимо для более эффективного управления и полноценного представительства интересов Республики в Москве», — писал глава региона, но люди финт восприняли однозначно: Алтай снова оказался перевалочным пунктом для варяга, который уже готовится к отъезду в Москву и останется главой региона лишь на бумаге. Турчаку пришлось оправдываться в СМИ, что из республики он «никуда не уезжает», но, судя по тому, что говорят все наши собеседники, местные ему не верят. 

Александра Прокопьева в регионе знают. Он бывший депутат Госдумы, который ушел из федеральной политики ради кресла в дотационном правительстве. А ещё — сын Ларисы Прокопьевой, владелицы фармкомпании «Эвалар». Предприятие годами собирает лекарственные растения в предгорьях Алтая. Для местных это — еще одна форма экспансии.

Фамилия главы правительства появилась на протестных плакатах за неделю до согласованного митинга: 12 июня люди перекрыли трассу Чике-Таман в Онгудайском районе. На опубликованных в сети кадрах видно, что в акции приняли участие полтора десятка человек. 

Турчак назвал произошедшее «вакханалией», обвинил протестующих в неуважении к «священному Алтаю» и «нарушении покоя духов», а высказаться предложил «законным путем» — на его встречах с населением. На следующий день к участникам акции пришли полицейские. Восемь человек задержали. Двоим вменили организацию несанкционированного митинга шестерым — участие в нем. Нескольких человек (тут данные пока разнятся — то ли трое, то ли семеро) получили по 13 и 14 суток ареста, один — штраф в 12 тысяч рублей.

^{Плакаты протестующих на Чике-Тамане. Источник фото: телеграм-канал «Сибирский экспресс»}

— Они добровольно прекратили [акцию], это смягчающее обстоятельство, я это говорил на суде. А также то, что они не угрожали жизни, здоровью граждан, проезду специальных служб. Но — 14–13 суток, — разводит руками юрист Дмитрий Тодошев.

13 июня вечером ему позвонили: задержанные просили о помощи. Друзья и родственники отговаривали — мол, таким делом заниматься опасно, но Дмитрий не послушал: «Чего бояться? У нас же правовое государство». Он срочно выехал в Онгудай в 200 километрах от Горно-Алтайска, правда, защитить задержанных не смог: не было нотариально заверенной доверенности, а устное ходатайство судья отклонил, объяснив это «сжатыми сроками». Решение по одному из мужчин он вынес за семь минут, по другому — пожилому, со стентом на сердце — «думал» дольше.

Тодошев считает дело политическим:

— У нас в Конституции сказано, что суд должен найти баланс интересов между индивидом и государством. Но баланса не было при вынесении этого решения. 

Позже, 2 июля полиция взялась за тех, кто записывал видеообращения. Пока известно о протоколе, составленном на жителя села Усть-Кокса. Он записал видео на фоне стелы при въезде в населенный пункт, где попросил правительство сохранить двухуровневую систему управления. Выступление посчитали несанкционированным митингом.

С Дмитрием Тодошевым мы встречаемся в разгар рабочего дня, он приходит несмотря на занятость: «Не мог не прийти». В протестах юрист не участвовал из-за накопившейся работы и теперь винит себя за это — говорит, в любом случае надо было выходить.

— Какими методами мы должны повлиять на власть, чтобы нас услышали? Силовыми или какими? — задается он риторическим вопросом. — Мы будем стоять до последнего, будем законно согласовывать митинги и так далее, чтобы нас, наконец-то, услышал президент страны.

Дмитрий родился в небольшом селе Шыргайту Шебалинского района. Там, как он утверждает, местные жители настроены точно так же: против захвата земель и нынешней политики правительства. 

Из разговоров с участниками протестов может сложиться впечатление, что настроения жителей Республики одинаковы. Оно ошибочное.

Неоднородность настроя 

На окраине Горно-Алтайска, среди домиков частного сектора о протестах и развернувшейся борьбе будто бы не в курсе. Пара пенсионеров — 79-летний Николай Иванович и 76-летняя Нина Ивановна — следят за новостями по телевизору. А по местным каналам о митингах — ни слова.

— Чего это он [Алтай] там бурлит? Скажешь тоже. Три человека поди повыходили. Какие четыре тысячи? Ну-ну-ну, только сейчас через фейки можно всякое сделать, — отмахивается Николай Иванович.

Николай Иванович родился в Горно-Алтайске, прожил тут всю жизнь и, как говорит, характер местных знает: дескать, алтайцы постоянно выходят «бурлить», когда «чуть что не по их мнению». Нынешний протестующие, по версии мужчины — люди, недовольные тем, что их снимают с должностей. 

— Турчак же правильно делает, он молодец, он работает — вот что. Точно говорю, у нас первый губернатор такой, более-менее, что у нас и дороги стали делать, и строительство, честное слово. По телевизору показывают, как он постоянно по районам ездит. Ну молодец, — добавляет он. Жена одобрительно кивает. 

Другая пенсионерка — Надежда Дмитриевна — на митинге была. Правда, в чем суть недовольства, так и не поняла. Вроде бы, говорит, «Турчак как-то нехорошо высказался». 

— Все кричат, что наши земли захватывают, приводят в пример Манжерок. Ну я там побывала. Какая была деревнюшка раньше, лет 15 назад! Вся в лужах, вот так в грязи мы ходили. Сейчас приятно приехать, поглядеть, отдохнуть, — улыбается она.

Поездку на курорт ей оплатила дочка, сама бы она, признается женщина, «такую сумму» не потянула.

Интересуюсь, зачем она пошла на митинг, если не согласна с его целями.

— А покричать-то хочется, — Надежда Дмитриевна хохочет.

«Не растерять бы все это» 

Начало собрания протестного оргкомитета 25 июня задерживают на десять минут — ждут приезда Василия Кудирмекова. Его слово здесь весомо. Но телефон активиста недоступен. Руководящую роль приходится брать на себя Сергею Кухтуекову.

— На мой взгляд, сейчас стоит принципиальный вопрос. Мы надавили чем могли. Оппоненты не прогнулись. В такой ситуации единственный правильный выход — собрать еще одно мероприятие, сопоставимое по мощи и по силе тому, что было. В противном случае произойдет то, что всегда происходит. У нас люди эмоциональные, долго не готовы сопротивляться невзгодам, плохому курсу. Поэтому эмоции выплеснули, сказали «не получилось», руки опустили. И этим всегда власть пользуется, — начинает он встречу под одобрительный гул голосов.

Слово дают каждому из присутствующих. Организацию следующего митинга поддерживают почти все. Расхождения возникают лишь при выборе названия оргкомитета. Кто-то предлагает алтайское тöс тöргöö (тёс тёргё) — «правление». Но нацвопрос здесь стараются деликатно обходить, поэтому звучат и более нейтральные предложения, вроде «общественного совета» и «народного съезда».

Несколько участников говорят: прошлый митинг получился успешным, потому что алтайцев «вели духи» и «помогали шаманы». Заручиться их поддержкой предлагают и сейчас, иначе ничего не выйдет. Собравшиеся соглашаются: к подобным вещам на Алтае относятся серьезно.

За три с небольшим часа обсуждений Сергей Кухтуеков исписал десяток листов предложениями активистов: от идеи снимать сюжеты про Алтай для НТВ до предложения повесить баннеры с критикой Турчака и реформ на дороге к «даче Путина». По сведениям одного из участников, президент должен посетить свои владения у Чемальской трассы в июле. В оргкомитете думают, что таким образом есть шанс достучаться до президента: местные уверены, что он не в курсе протестов. 

Не приняв конкретных решений, оргкомитет договаривается перейти к общению в мессенджере. Некоторых это пугает — они уверены, что власть «всё прослушивает». Чтобы не «помогать» ей, нас просили не описывать происходившее на оргкомитете детально.

К десяти вечера Кухтуеков остается в кабинете один. 

— Не растерять бы все это, — замечает он, имея в виду запал, и устало потирает лоб.

Сергей обязался объединить все предложения, высказанные на собрании, в один документ, потом провести по ним онлайн-голосование. С митингом нужно торопиться: туристический сезон в разгаре, скоро жители уйдут в леса за грибами и ягодами, затем за кедровыми шишками, 15 июля начинается посевная… Впрочем, не факт, что акция состоится: Василий Кудирмеков, с которым мы беседовали еще раз через несколько дней после встречи оргкомитета, посоветовался с тöс тöргöö своей организации, и большинство выступило против.

— Если придет меньше народу или еще что-нибудь случится, это будет минусом всем нам и первой акции. Пока отголоски от первого митинга только положительные, — объясняет он.

Судя по слухам, которые в оргкомитете обсуждали вполголоса, митинг 21 июня местные власти «рассмотрели под микроскопом». Теперь следят за каждым движением несогласных, анализируют их настрой. Так что пока оргкомитет собирает предложения и вырабатывает стратегию, власти, вероятно, готовят свои сценарии. 

Какими они могут быть, алтайцы прекрасно знают по башкирскому протесту, который тоже начался как отстаивание своей земли, а закончился сроками и смертями. Страх повторения тех событий стараются не проговаривать вслух, но он ощущается, встроен в интонации, в вопросы, которые задаются на встречах — не про лозунги и требования, а про обыски и повестки. 

Несмотря на это, пока люди не расходятся. Они продолжают действовать — через страх.

Фото «Регионального аспекта»